В тумане беззвучно колышутся волны,
на влажный берег выносят вещицы:
обломок индийской вазы напольной,
шпильку китайской императрицы,
кубок измятый, ракушками полный,
на крышке чеканка: "Гай Луций Домиций"...
И проникает в прорехи времён,
и оседает в залах музеев
душная влага из стен Колизея,
в прозелень бронзы закованный звон,
"Ave..." на смерть уходящих колонн,
утренний бриз из беспечной Помпеи,
лошади ржанье и всадника стон,
скрип раскалённых песков Иудеи,
говор забытый забытых племён.
А между тем равнодушный прибой
вкрадчиво плещет всё ближе и ближе,
вот уже ноги усталые лижет,
миг - и смыкается над головой.
Годы над нами - зелёной водой,
слоем тяжёлым ушедшие даты.
Будни, разъятые на экспонаты,
будет выплёскивать новый прибой.